Кто-то думает, что дыра — это укутанные смогом улицы между основаниями небоскрёбов. Что тут скажешь? Лишённые солнечного света этажи бедняков, конечно, место пренеприятное. Но истинное гетто скрыто над облаками.

Говорят, сначала Павший Олимп был резиденцией какого-то богатея, который возжелал смотреть на мир сверху вниз. Как бы там ни было, теперь этот ком уродливых сооружений на вершине Эвереста вовсе не походил на дворец. Разреженный воздух не позволял людям находиться вне зданий без дыхательных аппаратов. Здесь жили в основном андроиды.

Я осторожно вдыхал из маски горячий кислород и тщетно пытался сориентироваться в нагромождении жилых блоков-контейнеров. Их лабиринт выглядел иначе каждый раз, когда я прилетал сюда. Какие-то проходы перекрывали стальными листами и решётками, старые блоки разбирали или поверх них лепили новые. Появлялись и исчезали какие-то балки и толстые связки проводов. Неизменными здесь были только ветер и снег.

Мультитул пикнул — поставщик прислал актуальную карту. Оказалось, я сильно отклонился на юго-запад. Пришлось сделать крюк, который стоил мне десять минут или же два процента от стоимости товара.

Наконец я нашёл нужный контейнер. Внутри было холодно и темно. Впрочем, всё теплее, чем на улице. Жилой блок переоборудовали в гигантский холодильник, заполненный стеллажами.

Поставщик, андрогинная фигура в защитном комбинезоне, поставил передо мной объёмистый пакет и протянул свой мультитул для оплаты.

— Сначала проверю товар, — сказал я.

Поставщик недовольным жестом показал, мол, валяй.

Я открыл пакет, достал из него твёрдый брусок в вакуумной упаковке. Перевёл мультитул в режим химического анализа. Прибор выпустил короткую иглу, которой я проткнул упаковку. На дисплее высветились результаты: говядина натуральная, мороженая. Остальные продукты тоже были непечатные.

Я кивнул и перевёл поставщику половину своей зарплаты за месяц. Конечно, две трети от этой суммы составляла цена мяса. Остаток — за овощи общим весом семь килограмм, четыре куриных яйца, банку концентрированного молока. Можно было бы считать натуральную еду предметом роскоши, если бы не приходилось покупать её на чёрном рынке.

— В следующем месяце только курятина, — предупредил поставщик искажённым голосом.

— Благодарю.

Я вышел наружу и построил путь до аэрокара. Он оказался на удивление прямой и лежал через квартал борделей.

Это было странное место. Андроиды-проститутки расхаживали в откровенных нарядах, а живые люди сновали между блоками как мыши, тщательно пряча лица. На меня андроиды смотрели с нескрываемым любопытством. Я прибавил шаг, стараясь не поднимать взгляд.

Но призрак всё равно меня настиг. Скользнул бликом по краю зрения, резанул узнаванием.

— Чего уставился, дедуля? — усмехнулась андроид в растянутой майке и джинсах.

Старая модель. Суставы с зазорами, оболочка покрыта ледяной коркой. А лицо живое, хоть и с дешёвой «кожей». Почти естественная мимика выдавала, что девушка в искусственном теле давно.

Это было не то лицо, что снилось мне уже двадцать лет. У Марии излом бровей был не таким резким, губы не такими тонкими, глаза другого цвета, да и волосы не вились. Кроме того, конечно, не совпадал возраст. Но я запомнил Марию юной девушкой, хоть в день трагедии ей было за тридцать.

Андроида будто создали по портрету её сестры.

— На землю спускаешься? — спросил я прежде, чем подумал о последствиях.

— За доплату, — хохотнула андроид, прикусывая незажжённую сигарету.

— Идёт.

Я махнул рукой, приглашая следовать за мной.

— А ты бесстрашный, лицом тут светишь. Подумала, тебя случайно сюда занесло.

— Так и есть.

— Ага, все так говорят. Ты учти, портить детали не позволю. Ну и вообще, разумно давай, без странностей, — она расхохоталась.

Действительно, что может быть более странно, чем озабоченный фетишист, снявший старого андроида? Но не объяснять же ей.

— Как тебя зовут? — спросил я, открывая дверь аэрокара.

— Можешь звать Эли. Или как захочешь, мне всё равно.

Я положил заветный мешок на заднее сиденье, сел за руль и завёл мотор.

— Ты всегда такая болтливая, Эли? Не могла бы притвориться обычной женщиной, без этого всего?

Андроид приосанилась и чинно сложила руки на коленках.

— О, ролевые игры, понимаю, — ехидно прокомментировала она.

— Да не собираюсь я с тобой спать! Просто побудь рядом несколько часов.

Идея уже казалась мне не просто плохой, а сумасшедшей. Впрочем, такой она и была. Слишком долго я жил в воспоминаниях, слишком долго носил траур. И теперь был готов платить за морок.

Эли задумчиво хмыкнула и умолкла. Как будто прочитала мои мысли.

— Как ты стала такой? — спросил я, сам не зная зачем.

Девушка пожала голыми плечами.

— Я и до переселения шлюхой была. А так даже лучше, без тела. Ну, понимаешь, не чувствовать, не голодать.

— Сколько тебе было?

— Шестнадцать. Тело в плату взяла. Клиент там весёлый был — садист, но богатый. Ты, наверное, думаешь: «ууу, старая модель, поломанная». А это новейшая была на тот момент. А биотело у меня такое было, что нестрашно обменять. Я после переселения в зеркало наглядеться не могла. Понимаешь? Ни одного шрама, а ещё...

Она что-то щебетала, но я не слушал.

Шестнадцать лет. Совсем ребёнок. Я не увидел шестнадцатилетия Лиззи, впрочем, как и шестилетия. Если бы я меньше полагался на автопилот, если бы научил Марию водить аэрокар... тогда мои девочки были бы живы.

Заметив мою отстранённость, заткнулась и Эли. Молчала она до тех пор, пока не оказалась в квартире.

— Охренеть, — восторженно заявила она, озираясь. — Вот это хоромы!

Квартира у меня и впрямь была неплохая. Четыре комнаты, одна из которых переоборудована в кухню, другая — в теплицу. Гостей я не водил, так что моё увлечение готовкой до сих пор оставалось тайной.

— Так и знала, что извращенец, — возвестила Эли.

Она с любопытством осматривала посуду и печь. На печатный станок взглянула лишь затем, чтобы убедиться, что я им пользуюсь.

Печатная еда на вкус не отличалась от обычной. Не удивительно, что мир перешёл на искусственные продукты в одночасье. Это же так удобно! Вставляешь несколько катриджей с белками, жирами и прочими биомассами — и можешь выбрать блюдо любой кухни мира.

Мы с Марией родились ещё до изобретения печатных станков. Возможно, поэтому совместная готовка для нас не утратила романтику. Двадцать лет назад ещё функционировали несколько мясокомбинатов и птицеферм, но протянули они недолго. С распространением станков защитники животных получили последний, решающий аргумент.

Я убрал мясо в холодильник и начал шинковать салат. Эли уселась рядом и наблюдала с детским любопытством.

— И мясо ешь? Садист. Вот чем ты лучше моих клиентов? Животных-то не переселяют.

— Эли...

— А что? Теперь понятно, почему ты одинок. Ни одна женщина не стала бы терпеть такое. Ждать, пока ты напилишь эти штуки, а потом делать вид, что благодарна. Не помню уже, какая еда на вкус, но помню, что было классно, а то, что делаешь ты, классно не выглядит.

Я резко развернулся к ней и указал ножом на дверь.

— Эли, иди в ванную и помой свой силиконовый рот с мылом. А когда вернёшься, веди себя прилично. Это всё, о чём я тебя прошу.

Андроид фыркнула.

— Ты что такой обидчивый, папаша? Да иду я.

Закрывать двери она, конечно же, не стала. Я слышал, как в ванной полилась вода, а потом характерное бульканье. И шаги. Но шаги затихли, а Эли не вернулась. Я не сразу понял, что она пошла в спальню. А когда понял, выругался и поспешил за ней.

Эли стояла у шкафа, ко мне спиной. Словно и не заметила портрет Марии на стене.

— Что ты делаешь? — спросил я, не скрывая раздражение.

Эли медленно обернулась. Она сжимала тряпичного розового динозавра, единственную вещь, которую я сохранил в память о Лиззи. Мария часто делала для неё игрушки. Эли осторожно гладила динозавра по голове механическим пальцем.

— Откуда у тебя Дино? — андроид уставилась на меня с выражением полного изумления на искусственном лице.

Я медленно осел на пол.

— Элизабет?..

МЕТКИ : | |