Новый мир

В лицо нас называли героями, первопроходцами. За глаза — сумасшедшими самоубийцами. А мы были крысами, бегущими с тонущего корабля.

Двадцать добровольцев, отобранных для колонизации Марса — десять мужчин и десять женщин. Под прицелом сотен телекамер мы поднялись в космический корабль, широко улыбаясь. Мы долго репетировали эти улыбки.

Всё началось полторы тысячи лет назад. Солнце взбесилось. Вспышки были такими мощными, что северным сиянием могли любоваться даже китайцы. Много позже это огненное шоу назвали событием Мияке.

Земля отделалась слабым радиационным фоном. Куда хуже пришлось Венере. Об этом учёные узнали недавно, когда российский зонд удачно миновал кислотную атмосферу и собрал новые образцы грунта.

В восьмом веке Солнце хамски плюнуло в Венеру плазмой, а планета попыталась увернуться.

Когда учёные занялись пересчётом орбит, марсианская программа ещё гордо называлась космическим туризмом. Потом вышел запрет на разглашение. Официально траектория Венеры осталась почти идеально круглой, а о возврате с Марса говорить перестали.

Полторы тысячи лет с каждым витком вокруг Солнца Венера пролетала немного ближе к Земле, немного дальше от Меркурия. Тонкий баланс был нарушен. Планета искала новый порядок, и Земля откликнулась на её зов. Медленно, неуловимо Земля смещалась ближе к Венере, дальше от Юпитера. Засечь это смещение удалось лишь с помощью сети космических зондов, но из года в год оно увеличивалось. Шанс столкновения с Венерой оценили как один к пяти тысячам. Конечно, жизнь на Земле прекратится намного раньше.

Мы не были первыми колонистами. Двумя годами ранее на Марс уже отправился корабль, гружёный более техникой, чем людьми. Четверо смельчаков должны были подготовить посадочную площадку и первые бункеры. Наш корабль помимо оборудования и припасов вёз суккуленты.

Четыре месяца пути прошли в тишине. Разговаривать было не о чем — за годы подготовки мы узнали друг друга как себя. Что может сблизить лучше, чем пять лет в информационном вакууме среди пустыни? Позади нас осталась гибнущая планета, которая ещё не догадывалась о своей судьбе. А впереди маячил тяжёлый труд до конца жизни.

Земля не транслировала новости на Марс. Узнать о судьбе планеты мы могли только от новых колонистов. Впрочем, следующий корабль прибыл по плану, через два года. И следующий за ним. К тому моменту мы уже похоронили первых марсиан — один погиб под обвалом, трое — от лучевой болезни. К счастью, новоприбывшие всегда привозили и усовершенствованные костюмы. А ещё — материалы, еду, медикаменты, инструкции. Каждый корабль был больше предыдущего. Йод присылали бочками. Но больше всего мы ждали новостей, хоть и безрадостных.

На Земле продолжали врать, что парниковых эффект вызван загрязнением атмосферы. В доказательство техногенности катастрофы приводили исчезающие виды животных и растений. Почему-то это печалило более всего. Воспоминания о пушистых питомцах тревожили наши сны. Даже если на Марс отправят тараканов и мышей, кошки и собаки останутся лишь в цифровых архивах.

С каждым днём, проведённым среди однообразного сухого пейзажа, прожитым по неизменному плану, мы всё лучше понимали, почему архив намертво запечатали ещё на Земле. Тренировочный лагерь в Канзасе хорошо имитировал условия Марса, но тогда мы могли отступить. Теперь пути назад не было.

Наша жизнь обратилась антиутопией. Колония сплотилась в единый организм, ведомый единственной высшей целью — сохранить человеческий род. Как муравьи мы держали женщин глубоко под землёй, ожидая первый выводок. Как муравьи мы отправляли на внешние работы самых «старых», облучённых. Право на личность осталось у землян, а марсианам его предстояло заслужить.

Но в отличии от насекомых людям необходима мечта. Давным-давно каждый грезил о чём-то своём: увидеть другую планету, построить новый мир, стать героем. Теперь и мечта была общей.

Если колония выживет, через сотни лет наши дети обретут своё «я». С белой от пара планеты взлетит последний корабль. Его пассажиров марсиане встретят улыбками.