Неисповедимы пути Создателя, и если на сей раз Он избрал своим орудием безбожницу, не Лелиане было осуждать его выбор. Она видела, что Алистеру вера даётся не легко, его одолевали сомнения. Но ведь и Андрасте не была невинна — в её руке лежал меч, того требовала её миссия.

И словно для того, чтобы укрепить решимость Лелианы, каждую ночь Создатель посылал ей один и тот же сон.


— Твоих людей убили Порождения Тьмы. Забудь, что видел меня, и, быть может, я забуду тебя, — девушка с отвратительными татуировками на скулах медленно отвела клинок от горла изрядно вспотевшего мужчины.

Лелиана слышала, как девушка разговаривала с поверженными солдатами и трактирщиком, как убеждала оставшихся посетителей не поднимать шум. Её слова и интонации были точны. Бард видела, что жизнями пощажённых Серый Страж лишь покупает молчание толпы — в глазах её не было и капли жалости к убитым, и если бы таверна пустовала, товарищи их не вышли б за порог. Это был меньший риск.

— Прошу прощения, что вмешалась, но я здесь, чтобы помочь тебе остановить Мор. Создатель хочет, чтобы я пошла с тобой.

— Благодарю за помощь, но ордену не нужны религиозные фанатики, — девушка кивнула почтительно ровно на столько, сколько того требовал случай, развернулась на пятках и направилась к двери. Её шаг был тих, а ступни вставали параллельно друг другу. Так ходят варвары, вынужденные преодолевать большие расстояния пешком.

Лелиана укорила себя за глупость. Она должна была сказать что-то иное. Таких, как Страж, не беспокоит благословление Создателя. Похоже, в тишине и умиротворённости монастыря Лелиана стала забывать, что барды, которые не умеют прочесть человека с первого взгляда и подстроиться под него, долго не живут.

— Я не всю жизнь провела в церкви! Ты прекрасно управляешь голосом, и у тебя походка хасинда. Где ты этому научилась? — Лелиана произнесла «управляешь» и «научилась» чуть более высоким тоном, чем остальное. Она не была уверена в том, что Серому Стражу будет на руку разглашение её благородного происхождения в деревенской таверне.

Девушка обернулась и вновь окинула её оценивающим взглядом, уже более заинтересовано.

— В лагере Стражей чему только не научишься. А твой орлейский акцент означает то, что я думаю?

Бард кивнула.


Каждую ночь Лелиана соглашалась остаться бардом ещё на один день, а потом снова кивала Кусланд.

Лелиана с сожалением перебирала платья, любезно предоставленные ей эрлессой Изольдой. Струящийся между пальцев шёлк, мягкий бархат, тяжёлая расшитая золотой нитью парча... Как ни печально, все эти наряды придётся оставить здесь. Приказ Алекс не оставлял простора для вольной трактовки: специальный отряд берёт с собой только то, что необходимо; все личные вещи должны легко укладываться в рюкзак.

За окном гулко ударил колокол, сзывая солдат к ужину. Дверь покоев Лелианы тихо скрипнула. Кусланд была пунктуальна, как и всегда.

— Удалось что-нибудь узнать?

Пока Морриган слушала чужие разговоры в обличии зверя, а Алекс тайно проникала в запертые кабинеты и читала бумаги, Лелиана делала то, что умела лучше всего — выведывала тайны за непринуждённой беседой. Не сказать, что это доставляло ей удовольствие. Шпионить за своими союзниками было так... по-орлейски.

— Эрлесса твёрдо убеждена в существовании Урны... — Лелиана знала, что говорить этого не следует.

Губы Алекс изогнулись в равнодушной усмешке.

— Эрлесса — набитая дура.

— Нельзя винить человека в том, что он любит свою семью!

Страж пропустила это мимо ушей. Лелиана и сама понимала, что эрлесса натворила много глупостей. Стоило только отдать Коннора в Круг, и Редклиф теперь не стоял бы в руинах. И если бы присяжные рыцари не разбрелись по всему Ферелдену в поисках Праха Андрасте, армия Кусланд стала бы чуть больше походить на армию.

— Сочувствие, — сказала Алекс. По её тону порой сложно было отличить команду от просьбы.

Лелиана послушно изобразила на лице сочувствующую улыбку. Чуткие пальцы Стража исследовали её щёки, губы, брови, подбородок, нос, шею. Первое время это было неприятно, но потом Лелиана научилась даже получать от этого удовольствие. Стоило только вспомнить, что Алекс понятия не имела о личном пространстве — лишь о безопасном расстоянии — как всё вставало на свои места. Нельзя винить человека в том, что он что-то потерял навсегда.

— Зачем тебе это? — спросила Лелиана, когда Алекс пришла к ней в первый раз.

— Когда-то меня уже учили управлять своей мимикой, но тогда было проще. Сейчас мне нужно понять, какие мышцы напрягать.

Кусланд подошла к столику и взяла маленькое зеркало. Скользя рукой по своему лицу, она пыталась повторить то, что только что прочла на лице Лелианы. Лелиана грустно наблюдала за ней. Алекс была красива — большеглазая, с благородными чертами лица, аккуратным носиком, безупречной линией губ. Но всю эту красоту сводила на нет ужасная кривая причёска, и, что было гораздо хуже, потому что невозможно было исправить, отвратительные татуировки, словно нарочно противоречащие естественным линиям. А ещё Лелиана знала, что Алекс позволяет исцелять свои раны магией только так, чтобы оставались шрамы. Один такой след от ожога тянулся с ключицы на шею, ворот кожаного доспеха скрывал его не полностью.

— Некоторые шрамы обнажают больше, чем скрывают.

Алекс бросила на неё взгляд через зеркало.

— Это какая-то орлесианская поговорка? Человек, который привёл меня в орден, так сказал о моих татуировках.

— Скорее, крылатое выражение. Я не знала, что ваш Страж-Командор был из Орлея. И всё же я не понимаю, почему ты не дашь Винн убрать всё это. Эти шрамы уродуют тебя.

— Когда-нибудь их станет достаточно много, чтобы скрывать больше, чем обнажать.

— Что же ты хочешь скрыть?

— Отражение всё ещё показывает мне Волчонка, а я не хочу видеть призраков. Ну, как? — Алекс обернулась и опустила зеркало.

Лелиана обречённо вздохнула.

— Знаешь, это больше похоже на презрение... Попробуй ещё раз, — она снова подставила своё лицо под чуткие пальцы.

Алистер рассказал Лелиане, что случилось с родными Алекс. Официальную версию она узнала сама. Упомянул он и о ритуальном сожжении. Умерших отправляли в последний путь через священный огонь с тех пор, как Андрасте вознеслась к Создателю. Но Алекс взбрело в голову начать с этого. Лелиана молилась за неё каждый день. Она просила Создателя вернуть этой бедной девушке человечность.

— Ну а что, если когда-нибудь тебе захочется надеть платье? Я имею ввиду, когда мы остановим Мор. Быть может, в нашу честь устроят пышный бал... — но Кусланд не дала ей закончить.

— Я слышала, в Орлее орден ещё пользуется уважением. Скажи, тебе известно, как сложилась жизнь Стражей, победивших Архидемонов?

— Они погибли в бою, — что за глупый вопрос? Каждый ребёнок знал баллады об этих героях.

Но Алекс вновь криво усмехалась, и Лелиану охватила неясная тревога. Дурное предчувствие усугублялось, и от него холодели пальцы.

— Теперь остались только я и Алистер. По-твоему, он больше заслуживает смерти?

Одно мгновение Лелиана хотела возразить, что Архидемона мог бы убить любой солдат их будущей армии, но потом вспомнила: эти двое принесли клятвы.


***

«Тебе бы это понравилось, м?»

Девушка ничего не ответила. Не вздёрнула подбородок, как сделала бы прежде, до того, как её взгляд остекленел. Лишь подняла на него слепые глаза, некогда чистые, как справедливость. На шее Ринны, в том месте, где с нежной кожей соприкоснулась сталь меча Тальесена, алела обильно кровоточащая полоса. Когда она появилась, девушка уже растеряла остатки своей гордости и призывала проклятия на головы бывших товарищей.

«Возможно, сегодня я исполню твоё последнее желание, дорогая...»

Мираж рассеялся. Тени — не лучшие союзники в бою.

Ворон взмахнул рукой, давая сигнал к атаке.

Ворон плясал танец смерти отчаянно, словно в последний раз.

Ворон был повержен Серым Стражем.


Зевран стоял на коленях перед совсем юной девчонкой, утирающей с щеки кровь. Лезвие метательного ножа лишь оцарапало её, а должно было вонзиться в лицо. Зевран никогда не промахивался, и лишь немногие его жертвы успевали уклониться. Впрочем, таковых всегда настигал кинжал. Но на сей раз удача отвернулась от Зеврана. Ему не помогли ни знание, что с Серыми Стражами путешествуют двое магов и кунари, ни нанятая шайка ферелденских головорезов. В его ушах всё ещё звучал приказ Стража: «Эльфа взять живым!». Девчонка показала себя отличным тактиком, в гуще сражения отдавая команды своему маленькому отряду. Признаться, Зевран даже немного жалел, что через триста ударов сердца она будет биться в конвульсиях.

— Антиванский Ворон, — дрогнул голос рыжей лучницы, но не наконечник стрелы, направленный на Зеврана. Промахнуться с такого расстояния невозможно.

— Антиванские Вороны приветствуют вас! — Зевран ухмыльнулся. Засада не позволила ему должным образом представиться. Дурман боя всё ещё пульсировал в крови, страх смерти пока не пришёл.

Девчонка с татуировками наклонилась, чтобы забрать у пса метательный нож. Мабари выпустил оружие, которое аккуратно держал зубам за рукоять, низко зарычал и поскрёб лапой землю.

— Умница, Коржик, — девчонка потрепала пса по голове, достала из сумки крошечный пузырёк и опустошила его одним глотком.

— Алекс, ты уверена, что... — начала было седая чародейка, но девушка оборвала её жестом.

— Нюх мабари обмануть невозможно. Этот яд нам известен. Итак, Ворон, кто тебя нанял? — холодный мёртвый взгляд, совершенно противоестественный для молоденькой прелестной девушки, пригвоздил Зеврана к месту лучше наведённой стрелы.

Ринна презрительно сплюнула. Кровью. Зевран полностью разделял её мнение. Он вовсе не ожидал от себя, что станет молить о пощаде. Он был готов умереть в бою, но теперь... теперь жизнь казалась необычайно привлекательной. А сколько осталось неизведанных удовольствий? Нет, очень глупо умирать вот так. Страж медлила, и Зевран использовал драгоценные мгновения, призвав на помощь всё своё красноречие. Он клялся в верности и не скупился на комплименты. Флиртовать под прицелом было непросто, впрочем, Зевран не мог припомнить случая, когда он был более искренен. Но всей этой лести девчонка лишь криво усмехалась одной стороной рта. Зевран уже перестал на что-либо надеяться и болтал просто для того, чтобы слышать свой голос — по крайней мере, эта радость жизни пока ещё была ему доступна. Но Страж взмахнула кистью, повелевая замолчать.

— Я хочу сражаться, как ты. Выбор у тебя невелик. Останешься с нами — может быть, сохранишь жизнь, предашь — умрёшь наверняка, — она обернулась к своим спутникам. — Если со мной хоть что-нибудь случится, если я простужусь, сломаю ногу — убейте его.

Ведьма, лучница и коссит кивнули сразу, седая чародейка и рыжий щитник — помедлив, но Зевран не сомневался, что приказ все они исполнят без колебаний.


Его не стали связывать — только забрали оружие и яды. Будто для убийства недостаточно собственного тела... Зевран назвал бы это глупостью, если бы не видел собственными глазами, на что способны девчонка и её товарищи. И если бы за ним по пятам не следовал боевой мабари. Единственное уязвимое место у этой породы — горло. Обладатель достаточной ловкости и сноровки мог бы попытаться придушить пса, вот только Коржик носил шипастый ошейник. К тому же, что бы Зевран ни делал, он постоянно ловил на себе подозрительные взгляды спутников девчонки-Стража. И, он не хотел в этом признаваться, но такое внимание его нервировало. Сама же девчонка интересовалась пленником не больше, чем камнями у дороги.

И потому Зевран немало удивился, когда мабари передал ему записку.


Зевран отодвинул полог палатки, забираясь внутрь. Пространство заливал мягкий голубоватый свет, исходящий от небольшого зачарованного камня.

— Очень мило с твоей стороны. Я уже начал вить уютное гнёздышко возле костра, — за нарочитой бодростью голоса он пытался скрыть озадаченность. Предложение девчонки-Стража было, мягко говоря, неожиданным.

Ринна слепо уставилась на него, изумлённо приподняв бровь.

«Ты права, дорогая. Похоже, я растерял перья».

— У нас всего четыре палатки. Если хочешь, можешь попытать удачи с кем-нибудь другим, — невозмутимо отозвалась Кусланд. — Лелиана и Винн, возможно, впустят тебя по доброте душевной. Правда, свяжут так, что пальцем не сможешь пошевелить.

Девчонка без доспеха сидела близко, очень близко. Было бы так просто ударить её по сонной артерии или гортани, но в одной руке, левой, она сжимала кинжал, в другой — откупоренную бутылку, а снаружи остался пёс. Впрочем, с мабари Зевран легко бы справился, если бы удалось заполучить пускай и этот кинжал, но пёс поднял бы шум.

— Милая старушка и церковница? Уж лучше я останусь тут, — Зевран соблазнительно улыбнулся, скорее по привычке, чем рассчитывая на эффект.

Девчонка хмыкнула, хлебнула из горла, утёрла тыльной стороной ладони губы и протянула бутылку Зеврану.

— Антиванское вино.

Он пригубил напиток. Терпкий аромат качественного вина напомнил о далёкой родине. Вороны нечасто залетали в Ферелден. Бутылка могла бы быть отличным орудием убийства. Пока Страж снимала сапоги, Зевран сделал ещё несколько глотков.

— Мой приказ не предусматривает варианта, что ты вполне можешь оказаться идейным убийцей. В таком случае, я уже мертва. Было бы досадно оставить тебе хоть малейший шанс на спасение. Ты только что выпил изрядную дозу яда медленного действия. Если к утру я всё ещё буду жива, получишь противоядие, — девчонка произнесла это таким обыденным тоном, будто речь шла о погоде. Она отбросила кинжал в кучу вещей.

Ринна выжидающе сложила руки на груди.

Зевран понюхал горлышко бутылки. Каким бы запахом ни обладал яд, аромат вина его заглушал.

— Ты тоже его пила, — Зевран прищурился. Кусланд оказалась непроста, и это ему, пожалуй, нравилось.

— Разумеется, — девчонка пожала плечами, беззастенчиво стягивая рубаху.

Зевран знал много женщин, впрочем, лишь некоторые из них были младше него. Дела сводили Воронов с юными прелестницами неприлично редко — те, как правило, никому не мешали. Но если Кусланд когда-то и была прелестницей, теперь её тело покрывали свежие шрамы, а округлость человеческих форм уступила место поджарости солдата. Слишком крепкие мускулы для девушки, маленькие груди. Впрочем, разве не такой же была Ринна? Зевран умел ценить красоту оружия, а это тело им и являлось.

— О-о, ты рискуешь своим здоровьем ради ночи со мной? Ничегошеньки! — не то, чтобы он вдруг разучился льстить, но если бы в мире существовала женщина, равнодушная к таким уловкам, то это определённо была Кусланд.

Ринна гневно топнула и вскинула подбородок. Зевран понял смысл сказанного, когда увидел кривую усмешку Кусланд. Здоровьем, не жизнью. А было бы так легко...

— Я почти начинаю тебе верить, — девчонка отодвинула светящийся камень в угол, прикрыла его одеждой, а потом демонстративно потянулась к бутылке с вином и отпила ещё. — Нет, здоровьем я не рискую. Серые Стражи отравлены Скверной. Мне осталось жить не больше тридцати лет. Какие-нибудь десять лет, которые я могла бы потерять, балуясь ядами при других обстоятельствах, просто не идут в расчёт.

— И ты действительно дашь мне противоядие, ммм? — Зевран дотронулся до лица Кусланд, провёл пальцами по её шее, ключице. Она не вздрогнула, не уклонилась. Её дыхание осталось ровным. Девчонка словно и не понимала, что её только что коснулась смерть. Стоит сделать лишь одно движение... Говорят, мабари преследуют убийцу хозяина, пока не настигнут. Равно как и Вороны преследуют единожды оплошавших.

Ну как возможно быть настолько безразличной к собственной жизни?

Девчонка пожала плечами.

— Если бы я собиралась тебя убить, то перерезала бы горло. Тратить дорогое вино на трупы — расточительство.

Ринна тряслась от ярости. Она сжала кулаки так, что костяшки побелели от напряжения. Разбитые губы дёрнулись, обнажая ровные зубки, розовые от крови.

Зевран целовал Алекс нежно, будто драгоценную и непорочную возлюбленную, потому что девчонка ждала совсем иного. Она отдавалась ему, своему убийце, отчаянно, словно в последний раз, и болезненность этого мог не почувствовать разве что голем.


Девчонка свернулась калачиком в углу палатки. Во сне она выглядела совсем ребёнком. Зевран вдруг подумал, что такие, как она, получаются не от счастливой жизни в довольстве. Зная, что медленно умирает, зная, что стала дичью для более могущественных особ, она собирала армию. Это было как-то противоестественно, и оставляло больше вопросов, чем ответов.

«Что же произошло с тобой, девочка, если ты так рискуешь только чтобы почувствовать хотя бы боль?»


Было душно. И зябко. Зевран проснулся и с удивлением обнаружил, что девчонки рядом нет. Как она могла уйти? Зевран всегда спал с чуткостью убийцы, вскакивая от любого шороха, а Кусланд двигалась не беззвучно. Дышать было нечем, перед глазами словно повисла дымка.

Ринна насмешливо ухмылялась.

Полог шатра отодвинулся в сторону, и девчонка, в доспехе и при оружии, протянула Зеврану пузырёк с прозрачной жидкостью.

— О, уже проснулся. Вот твоё противоядие, — её голос звучал приглушённо.

Зевран жадно прижался губами к флакону. Из всего многообразия ядов он больше всего не любил такие, расслабляющие нервную систему, лишающие органов чувств. Жертва легко могла умереть во сне, и даже не узнать, что была отравлена.

— А что, если пока ты спала, я дал тебе другой яд медленного действия? — спросил Зевран, удивляясь и ругая себя за то, что эта мысль не пришла ему ночью.

— Морриган умеет находить яды в организме с помощью магии. Я чиста. Если не считать Скверны, конечно.

— Ты успела проверить?! — Нужно было признать, девчонка обвела его вокруг пальца. Впрочем, он сам виноват, раз позволил себе расслабиться. — А ты умна.

— У меня были хорошие учителя. Вообще-то, лучшие, каких только можно нанять в Ферелдене. И вот ещё, позаимствовала из Круга, — Кусланд бросила ему предмет, но Зевран не успел поймать. Книга ударилась о его руку и, раскрывшись, упала рядом. «Основные принципы боевого искусства и тактики, рассмотренные на примере битвы на реке Дэйн» — гласила обложка.

— Мне кажется, есть ирония в том, что наука тэйрна Логэйна спасла меня от его же наёмного убийцы, — криво усмехнулась Кусланд.

Зевран всё ещё не понимал. Девчонка могла бы быть леди, выйти замуж за какого-нибудь банна, править своими землями и рожать детишек. Но вместо этого она распивала яд и делила ложе со смертью. Вопросов было много, и сложно было найти самый главный из них.

— За что ты сражаешься на самом деле?

— За жизнь, — Алекс пожала плечами. — Как и каждый мой брат до меня. Поднимайся, пора сворачивать лагерь.

Ему вернули оружие и даже выдали лошадь, когда отряд ненадолго навестил лагерь храмовников и магов. Но мабари по-прежнему следовал за ним по пятам, а лучница выразительно тянулась за стрелой, стоило Зеврану немного отстать или отъехать вперёд. Любой из людей Кусланд был готов умереть за общее дело. Добровольно. Это было странно и непривычно — власть Воронов держалась на страхе и престиже. Тебя покупали в детстве, и всю жизнь ты должен был доказывать свою полезность, а если нет... исход был один. Но даже в Антиве убийство Серых Стражей считалось дурным тоном. Возможно, здесь ему действительно могли дать защиту, если только...

Ринна тихо зашипела, обеими руками сжимая горло, но Зеврану казалось, что она кричит во весь голос. Весь её вид говорил о том, что она с большим удовольствием выцарапала бы ему глаза и свернула шею. Если бы только могла.

«О чём ты думаешь? Верность?! Кому? Этому искалеченному недоразумению?! Да она ещё более мертва, чем я!»

«По-твоему, дорогая, Вороны больше этого заслуживают?»

«Ты предатель, Зевран! Кого ты хочешь обмануть?!»

«Но попытаться-то стоит, м?»


МЕТКИ : |